"УБИЙСТВО БРАТЬЯМИ ЗЛА"

ГРИГОРИЙ РАСПУТИН.
«Бог благословит Россию…»

16 декабря 1916 г. Последние слова, сказанные Г.Е. Распутиным своим духовным чадам, сохранившиеся в их памяти:
«– Когда меня они убьют, а они меня точно убьют …
Он ласково улыбнулся, но на глазах у него были слезы.
– Я вас всех люблю во Христе и хотел бы никогда с вами не разлучаться, но может быть, скоро придется мне вас покинуть.
Бог  правит всей нашей жизнью и всё, что бывает, то по Воле Его. Вот вы мне  всё говорите: будь осторожным, но разве осторожность кого от смерти  спасла? Истинный христианин не должен страшиться смерти, а идти  навстречу ей, когда она приходит: раньше или позже, что делать! Но тот,  кто хочет меня убить, должен быть хитер, как я, иначе не дерзнет,  побоится не только людей, но и Бога, потому что я Его слуга, и Он  отмстит за смерть мою... Убивающий – ничто, это, может быть, очень  несчастный человек, ему когда-нибудь Бог простит... Но те, кто его  подстрекают на убийство, уговаривают убить, работают во тьме, внушают  ненависть – вот истинные преступники, они в ответе за все беды России!  Если они меня теперь убьют – конец Царствованию Николая Второго!  Преступление против слова Божия тяжко карается. Воля Божия, которая всем  правит, а не куколки на ниточках, которые думают, что они всё творят,  они сами часто не знают, что делать, чтобы совершить то, что хотят!»
«Только  бы десять лет мне пожить еще! – говорил он. – Всё можно было бы  спасти... Царевич войдет в совершенные лета, здоровье Его улучшится, Он в  Свой черед станет Императором... Война останется как страшный сон.  Только немного терпения, немного милосердия, чтобы все стали счастливы!  Бог благословит Россию... Я уеду на Афон молить Пресвятую Богородицу  спасти и сохранить нас».

УБИЙСТВО, ПРЕВРАЩЁННОЕ В ПЫТКУ…
Убийцы готовились к ритуалу. Они тщательно строили мизансцену…
«Помещение,  расположенное под землей, – отмечал архитектор А.Я. Белобородов, –  должно было, в случае приезда князя, служить столовой; в нее спускались  по винтовой лестнице, на полпути которой был выход в боковой наружный  двор, отделенный решеткой от набережной Мойки».
«Помещение, куда  должен был вечером приехать Распутин, – писал хозяин-убийца, –  расположенное в подвальном этаже дома, только что было отремонтировано.  Предстояло обставить его так, чтобы оно производило впечатление обычной  жилой комнаты и не возбудило у "жертвы" никаких подозрений: ему могло  показаться странным, если бы его провели в неуютный и холодный подвал.
Приехав  домой, я застал там обойщиков, натягивавших ковры и вешавших занавеси.  Вновь отремонтированная комната была устроена в части винного подвала.  Она была полутемная, мрачная, с гранитным полом, со стенами,  облицованными серым камнем, и с низким сводчатым потолком. Два небольших  узких окна, расположенных в уровень с землей, выходили на Мойку. Две  невысокие арки делили помещение на две половины.
Лестница, ведущая в  кабинет, была неширокая, винтовая, из темного дерева. Здесь уже стояли в  неглубоких нишах две большие китайские вазы из красного фарфора,  которые необычайно красиво выделялись на мрачной серой облицовке стен,  оживляя ее двумя яркими пятнами. Из кладовой принесли старинную мебель, и  я занялся устройством столовой. Как сейчас, я вижу пред собой до  мелочей всю эту комнату. Резные, обтянутые потемневшей кожей стулья,  шкафчики черного дерева с массой тайников и ящиков, массивные дубовые  кресла с высокими спинками и кое-где небольшие столики, покрытые  цветными тканями, а на них кубки из слоновой кости и различные предметы  художественной работы. Особенно запомнился мне среди всех этих вещей  один шкаф с инкрустациями, внутри которого был сделан целый лабиринт из  зеркал и бронзовых колонок. На этом шкафу стояло старинное Распятие из  горного хрусталя и серебра итальянской работы XVII века.
В столовой  был большой камин очаг из красного гранита, на нем несколько золоченых  кубков, тарелки старинной майолики и скульптурная группа из черного  дерева. На полу лежал большой персидский ковер, а в углу, где стоял шкаф  с лабиринтом и Распятием, шкура огромного белого медведя. Посередине  комнаты поставили стол, за которым должен был пить свой последний чай  Григорий Распутин».

Присутствие в подвале Распятия именно  венецианской работы – деталь не случайная, можно даже сказать, знаковая.  Венеция была разлита в воздухе. Князь Юсупов пытался свою играть роль,  что отмечали многие очевидцы.
Из дневника А.Н. Бенуа: «Феликс II  вообще позирует на какого-то итальянского принчипе эпохи Возрождения.  Скажем, на Чезаре Борджиа. Подымаясь по узкой лесенке, ведущей из этого  подвала в переднюю его личных покоев, я шутя сказал: “Вот превосходный  сценарий для кинодрамы”, на что он с улыбкой Джоконды на устах проронил:  “Почему бы нет?”... И всё-таки: «…Своими инстинктами, лицом, манерами  он походит скорее на героя “Дориана Грея”, чем на Брута или  Лорензаччо»...
Вечером того же дня у французского посла М. Палеолога,  смотревшего в Мариинском театре балет «Спящая красавица» произошел  разговор на ту же тему с советником итальянского посольства графом Нани  Мочениго, заявившим:
«– Ну, что же, господин посол, мы, значит,  вернулись к временам Борджиа?.. Не напоминает ли вам вчерашний ужин  знаменитый пир в Синигалья?
– Аналогия отдаленная. Тут не только  разница в эпохе: тут, главным образом, разница цивилизаций и характеров.  «Изобретшие этот зловещий эпилог имеют предтечу в итальянском  средневековье, ибо воображение человеческое не обновляет безконечно форм  выражения своих страстей и стремлений».

В «Записках» Великого  Князя Николая Михайловича, как известно, сочувственно относившегося к  самому убийству, указывалось: «Сознаюсь, что даже писать все это тяжело,  так как напоминает средневековое убийство в Италии!!»; «Итальянцы XIV  или XV столетия могли бы гордиться таким экземпляром, а я недоумеваю и,  откровенно говоря, скорблю, так как он – муж моей племянницы»...
Схожим  образом думал и последний Министр Внутренних Дел Российской Империи  А.Д. Протопопов, курировавший, как известно, дело об убийстве Распутина:  «Это не просто убийство, – воскликнул Протопопов, – это итальянская  мафия, в которой участвовали озлобленные люди, превратившие убийство в  пытку. Распутина живьем топили в реке. Его ранили – я не знаю, как  происходило дело во дворце Юсупова, – а затем связанного по рукам и  ногам, бившегося в автомобиле везли через весь город, чтобы бросить в  прорубь. Шарлотта Кордэ нанесла сразу свой удар – это было политическое  убийство. Здесь же какое-то мрачное дело мщения, какая-то мафия в полном  смысле слова…».

Преступление сопровождалось патриотической  американской национальной песенкой «Yankee Doodle». Пластинку с ней всё  играли и играли на граммофоне в кабинете.

В Юсуповском дворце на Мойке – Старец,
С отравленным пирожным в животе,
Простреленный, грозит убийце пальцем:
«Феликс, Феликс! Царице всё скажу…»
//Максимилиан Волошин. Россия (1924).
. . . . . . . .
Ранним  утром 17 декабря 1916 г. «изверги» (определение Государя Николая II)  привезли тело убиенного Г.Е. Распутина к Большому Петровскому мосту,  соединявшему Петровский остров с Крестовским, и сбросили его в промоину у  одного из быков.
. . . . . . .
Некто А.О Дранков разговоре с И.  Фроловым в дек. 1916 г. заявил, что «получил разрешение на киносъемку».  «В первый день, – вспоминал Фролов, – мы произвели короткую съемку. Тело  Распутина из-подо льда извлекли (его нашли вблизи Петровского моста) и  перенесли в деревянный сарай, находившийся на берегу. Вскоре туда был  доставлен гроб. Дранкову и мне приказали сфотографировать мертвого  Распутина, сначала в одежде, потом раздетого. Дранков снимал своей  фоторепортерской камерой, а я – киноаппаратом. После наших съемок гроб с  телом Распутина опечатали и отправили для вскрытия.
(Кинооператор  И.Фролов, проводивший киносъемку, в своих написанных уже в советское  время воспоминаниях, сообщал, что, снимая прорубь у Петровского моста,  он стал свидетелем «паломничества… к месту обнаружения трупа». Люди, по  его словам, «негодовали». Раздались выкрики: “Это кощунство! Здесь  пролилась святая кровь старца… А они станут это показывать в  синематографе всякой черни, которая будет улюлюкать… Не позволим ему  снимать… Гоните его!”)
Чуть спустя к нам подошел чиновник  Министерства внутренних дел и передал приказание министра Протопопова:  сдать все кино- и фотосъемки немедленно, прямо в кассетах и в  непроявленном виде. Дранков сразу вручил ему шесть кассет со снятыми  пластинками. Мне тоже пришлось извлечь кассету со снятой пленкой и  вручить ее чиновнику. Ни одного из сделанных нами снимков не увидели не  только зрители, но и мы сами.
Мы снимали всё, что можно было  зафиксировать на пленку: следы крови на перилах лестницы, в вестибюле и  во дворе, по которому волокли Распутина.
Зрители увидели потом на  экране двух городовых, дежуривших возле дома Юсуповых и услыхавших  выстрел в ночь убийства, прорубь у Петровского моста, откуда был  извлечен труп, сарай, в котором он лежал мертвый.
Снимали мы и Петровский мост, с которого сбросили Распутина…»

Место  мученичества уже в наши дни превратили в музейное шоу «Григорий  Распутин: страницы жизни и смерти». Действующими его лицами – по  европейско-американским стандартам – являются восковые фигуры старца и  его убийц, всё продолжающих совершать свой «патриотический акт».

--------------------------------------------------------------------------------------------------

Вскрытие

Для проведения вскрытия Г.Е. Распутина, с ведома  Государыни, а скорее всего и по Ее воле, был назначен прозектор  Императорской Военно-медицинской академии, профессор кафедры судебной  медицины Д.П. Косоротов (1856†1925), считался одним из самых  высококвалифицированных судебно-медицинских экспертов России. Как  известно, он был экспертом на процессе Бейлиса 1913 г.

Таким  образом, назначение для вскрытия в 1916 г. тела Г.Е. Распутина именно  проф. Д.П. Косоротова можно рассматривать исключительно в связи с  предполагаемым (на основании первичного освидетельствования тела и  других следственных материалов) характером убийства Царского Друга.
Вскрытие  началось поздно вечером 20 дек. в часовне. Длилось оно несколько часов.  Присутствовало на нем 14 человек. Подлинный акт вскрытия, хранившийся в  Военно-медицинской академии, безследно пропал в 1930-х годах
(Подопригора Б. Смерть в альбоме // Невское время. СПб. 2007. 26 декабря).

... Всё, на что опираются нынешние исследователи, это опубликованные  послеревол. прессой после февральского переворота 1917 г. неизвестного  происхождения «документы» и интервью тогда же взятые у профессора весьма  сомнительной достоверности. В них содержатся совершенно непримиримые  противоречия с показаниями министра внутренних дел А.Д. Протопопова и  свидетельствами, содержащимися в воспоминаниях А.А. Вырубовой,  достоверность информации которых совершенно несомненна.
Профессору Д.П. Косоротову не простили его экспертиз (и по делу Бейлиса, и по убийству Царского Друга).
В 1925 г. его расстреляли органы ОГПУ.