Первая беседа от. Иоанна Кронштадтского с пастырями

В 1901 г.  Преосвященный Назарий епископ Нижегородский, воспользовавшись  кратковременным приездом отца Иоанна, собрал городских священников в  своих покоях и просил о. Иоанна побеседовать с ними.
Войдя вместе с  владыкой в зал и низко кланяясь собравшемуся духовенству, о. Иоанн  сказал: «Здравствуйте, досточтимые отцы и братие, сопастыри!»
Перед  нами стоял - пишет один из участников собеседования - благообразный  старец. Лицо его ясное и открытое, приятно и сердечно улыбающееся,  благодушно-мирное, благодатное лицо. Светлые, доверчивые, ласковые  глаза, твердая и уверенная речь привлекли наше общее внимание В о.  Иоанне нет ничего болезненно-нервного и никакого электричества или  магнетизма, которыми - как говорили и даже писали - он будто бы сильно  действует и исцеляет больных. Это самый покойный, ровный,  жизнерадостный, смиренный и предупредительный служитель Христов. Он  говорил с нами сидя, опустив голову. Речь о. Иоанна не блещет  сравнениями и вообще риторическими украшениями. Простая, искренняя, но  настолько сильная верой и убеждением, что к нему вполне приложимы слова  св. Апостола Павла: «проповедь моя не в препретельных человеческой  мудрости словесех, но в явлении духа и силы».
Представив нас о.  Иоанну, владыка просил его поделиться с пастырями своим многолетним  пастырским опытом, поучить нас, как и чем можно благотворно  воздействовать на сердца пасомых в делах веры и нравственности.  Внимательно выслушав Преосвященного, о. Иоанн сказал приблизительно  следующее:
«Досточтимые отцы и братие, сопастыри! Вы сами - как вижу -  люди, украшенные сединами, значит, сами богаты опытом жизни. Мне вас  нечему учить. Но так как вы спрашиваете меня, как я достигаю  благотворного действия на сердца людей, то я вам скажу. Я стараюсь быть  искренним пастырем не только на словах, но и на деле, - в жизни. Поэтому  я строго слежу за собою, за своим душевным миром, за своим внутренним  деланием. Я даже веду дневник, где записываю свои уклонения от Закона  Божия; поверяю себя и стараюсь исправляться. Я целый день в делах, с  утра и до поздней ночи.
Свое пастырское служение я совершаю не  только в Кронштадте, но приходится часто путешествовать для этого по  разным местам России. Меня осаждают каждый день просьбами, так что  иногда мне тяжело и не хочется, но я делаю, стараюсь удовлетворить всех  просителей. Где бы я ни был, а особенно в Кронштадте, я каждодневно сам  совершаю литургию и искренно, сердечно - усердно и благоговейно приношу  святую безкровную жертву Богу о грехах своих и всех православных  христиан. Молящиеся видят и чувствуют мое искреннее, благоговейное  служение и сами проникаются святыми чувствами и молятся усердно. За  каждой Воскресной Литургией я проповедую живое Слово Божие. В моих  поучениях изображается моя внутренняя жизнь, моя душа; я безпощадно  караю грехи, пороки и страсти человеческие, обличаю заблуждения  сектантов и раскольников. Благодарение Богу - я вам вижу плоды своих  пастырских трудов.
В Андреевском Соборе, а он большой, народу бывает  тысяч до пяти, и все это множество слушает меня, как один человек,  никакого шума, толкотни: глаза всех устремлены на меня. Когда я выхожу  из храма, меня с любовью окружает народ, все с сияющими лицами, у всех  видно благодатно-радостное настроение.
Все это - плоды моей молитвы и  проповеди. Извините меня, досточтимые пастыри, что я говорю так о себе.  Боже, сохрани меня, чтобы я говорил это для самохваления: Боже, упаси!  Нет, не я все это делаю, а благодать Божия, почивающая на мне -  священнике...
Меня часто приглашают для молитвы в богатые и знатные  дома, где много жертвуют. Этими средствами я делюсь с нищетою, которой  так много стало в наше время. Я посылаю свои лепты в учреждения и в  бедные церкви, делюсь с собратиями - пастырями и вообще бедными людьми.  Кроме того мой доверенный ежедневно подает из моих средств тысяче  бедняков на хлеб. Но я должен сказать, что я не всем подаю: пьяницам,  вообще кто надеется только на свои ноги, попрошайничает, - таким я не  подаю.
Ко мне часто приносят больных, так называемых бесноватых, и  просят, чтобы я помолился о них. В этих случаях я действую простотою  своей веры. Обыкновенно подобные больные очень безпокойны. Когда их  приводят ко мне, то они плюются, пинаются; и при том всегда, как  замечено мною, закрывают свои глаза. Но я приказываю открыть глаза. И  так как больной не открывает, то я настойчиво требую: «открой глаза!» и  при этом сам устремляю на него свой взор. Больной, наконец, открывает  глаза, а я, смотря ему в глаза, говорю: «Именем Господа нашего Иисуса  Христа запрещаю тебе, дух нечистый, выйди из него!» и благословляю  больного. Больной успокоится, начинает молиться, и я приобщаю его.
О, братие! Нам много дано от Господа Бога благодати и если мы сохраним этот дар Божий, то мы непобедимы.
Вот,  досточтимые сопастыри, так я служу для славы Божией, для прославления  Церкви Христовой и распространения веры православной. Все это говорю вам  искренно, как сопастырям и по вашему желанию, для пользы пастырского  служения Святой Церкви и отечества нашего».
Беседа продолжалась около  двух часов. А мы готовы были, кажется, всю ночь слушать благодатное  слово. Прощаясь со всеми нами о. Иоанн расцеловался, говоря: «Святяй и  освящаемии - от Единаго вси. Дадим, досточтимые сопастыри, друг другу  братское лобзание».